АЛЕКСЕЙ СОБОЛЕВ: «ЗАВОД ИНОГДА ЖИВЕТ БЫСТРЕЕ, ЧЕМ ГОРОД»

 

- О «Рыбинской среде» я узнал недавно, и удивился, что такая замечательная газета есть в городе.

 

- Вы интересуетесь прошлым Рыбинска?

 

- Еще бы, я ведь здесь родился и вырос.

 

- В какой школе вы учились?

 

- В пятой, на Горе. Окончил ее в 1998 году. В то время любили ставить эксперименты, и у нас было несколько экспериментальных классов. Перед тем как выбрать, чем буду заниматься в жизни, я некоторое время метался из стороны в сторону пребывал в состоянии неопределенности.
Но я хорошо отношусь к этой школе. Там больше двадцати лет работала моя мать, Ирина Анатольевна Соболева. А я и сейчас изредка там бываю – на родительских собраниях, поскольку там учится мой старший ребенок.

 

- А что за метания неопределенность  вам пришлось пережитьприсутствовала в тот момент? Ведь у вас наверняка математический склад ума…

 

- Я выбирал между экономикой, высшей математикой и информатикой. Но все-таки выбор был сделан целенаправленно, и достаточно рано.

 

-  Видимо, всё равно это было вовремя, потому что сегодня вам тридцать лет, а вы уже занимаете высокий и ответственный пост в таком солидном российском предприятии.  К какому поколению вы себя относите? 

 

-  Это переходное поколение – оно сложилось между теми, кто в свое время ушел в 90-е годы в «свободное плавание», в коммерческую деятельность, в «дикий рынок», и теми, кто в начале 2000-х осознанно пришел в профессиональную среду. Моя биография со студенческих лет отражает такую вот судьбу. До прихода на «Сатурн» я успел попробовать себя в коммерции, но под влиянием научной работы в РГАТА перешел в профессиональную среду.

 

- Скажите, кто именно в этом рыбинском вузе повлиял на вас больше других?

 

 - Таких людей, замечательных преподавателей, было, к счастью, немало. Как раз сегодня мы, к сожалению, прощались на гражданской панихиде в «Авиаторе» с Елизаветой Львовной Саксоновой - одной из основательниц кафедры  экономики, сделавшей очень много для того, чтобы здесь появилось такое направление. Из профессорско-преподавательского состава назову еще Татьяну Николаевну Кустову, Ирину Эвелину Авенировну Михайлову. Там много сильных преподавателей!   Тогда, в конце 90-х, в рыбинской академии только появилась экономическая специальность, и я попал в  один из первых наборов.  У нас был очень жесткий отбор при поступлении: конкурс составлял более 6-10 человек на бюджетное место. 95 процентов таких мест занимали медалисты, поэтому сама среда в  процессе учебы была очень конкурентной. Многие, получив экономическое образование, начинают причислять себя к экономистам, выдающимся менеджерам и вообще знатокам в сфере управления. Однако получить хорошее образование в этом направлении – далеко не всё. Чтобы стать экспертом в своей деятельности, необходима обширная практика и желание в дальнейшем заниматься самообразованием.

 

- Алексей Алексеевич, за те десять лет, что вы работаете на «Сатурне», произошли существенные изменения и в экономике предприятия, и в жизни страны. Применимы  ли научные знания в сегодняшней практике предприятия, ведь  ему приходится работать в среде, иногда весьма далекой от мировых рыночных эталонов?

 

-  Если говорить об экономической теории в целом, то она глобальна. Рыночные механизмы и процессы, конечно, адаптируются к конкретной среде, но не особенно видоизменяются. Даже если ты обладаешь аналитическим складом ума и умеешь применять теорию на практике, то без этих строго научных знаний ты все равно ничего не добьешься. Да, меняется налоговое законодательство, меняется корпоративная среда, меняются внутренние и внешние политические реалии, вслед за которыми меняется и бизнес. Но в целом закономерности развития микро- и макроэкономических систем не претерпевают изменений.
 
- В кабинетах руководителей предприятий или отдельных подразделений сейчас нередко встретишь портреты главы нашего государства, а у вас на видном месте – один из лучших пейзажей Рыбинска.

 

- Нужно, чтоб и глаза, и голова отдыхали. Этот вид города помогает переключиться. Нельзя же все время думать о производстве.

 

- Вы хорошо знаете Рыбинск - географически, исторически?

 

- Я, конечно, не дока, как Леонид Михайлович Иванов, но и в моей биографии было увлечение краеведением. Так, например, я в свое время занимался исследовательской деятельностью в доме-музее академика А.А. Ухтомского, под руководством Наталии Николаевны Бикташевой. Это было, конечно, школьное краеведение. Мне было интересно копаться изучатьв архивыах, но и сегодня такое вот времяпрепровождение кажется мне привлекательным. 
Сейчас мне часто приходится бывать за пределами Рыбинска, и нередко приходится рассказывать о городе. Мне это делать не трудно. И я уверен, что каждому руководителю необходимо знать ключевые моменты истории города, в котором он живет и работает.

 

- Как вы оцениваете облик сегодняшнего Рыбинска – его исторической части и тех перемен, которые произошли за последние два года?

 

- Мне сложно оценить масштабы потерь в исторической части города, но то, что есть сегодня, необходимо сохранить. Например, Хлебный двор, и другие знаковые объекты, без которых облик города перестанет быть узнаваемым. Что касается эстетического содержания улиц и дворов,  есть определенные улучшения.  Очень важно то, каким будет дальнейший вектор развития.  Хотелось бы видеть больше малоэтажного строительства.

 

- В центре его немало, однако, его стиль далек от исторической застройки.

 

- Нет, новая архитектурная среда должна формировать тот облик города, который задает исторический центр.  Это должно быть первое требование и к застройщикам, и к архитекторам. Но говоря о малоэтажной застройке, я, в первую очередь, имею ввиду то, что Рыбинск в дальнейшем имеет возможность развиваться именно по такому пути, -территории позволяют.  Мне совсем Нне хотелось бы, чтобы Рыбинск превращался в индустриальный мегаполис, у нас достаточно места для того, чтобы формировать и поддерживать свой собственный облик.    

 

- Что бы вы сказали тем людям, которые считают, что город и завод живут сегодня в отдельных реальностях?

 

- Думаю, все же город и завод живут одной и той же жизнью. Есть восприятие людей, их желание или нежелание видеть очевидные вещи. Ведь завод – это, в первую очередь, люди, которые живут в городе, ходят работать на завод, общаются за его пределами, тесно связаны со всей городской инфраструктурой – детсадами и школами, медицинскими учреждениями, магазинами, транспортом… Так что это в корне неверный взгляд. Вопрос, может быть, в том, что в силу своих технологических особенностей завод иногда живет быстрее, чем город, - быстрее обновляется, быстрее ломает прежний менталитет.  Внутренне он более подвижен, чем городская среда. По крайней мере, с конца 90-х годов именно завод, я считаю, был двигателем изменений в городе. Начали мы с себя – по решению прежнего руководства завода навели порядок и следили за ним. А сегодня многие из тех, кто работал тогда на «Сатурне», работают в администрации и на других предприятиях, и, как носители определенной культуры, там воплощают принципы обновления.
Я вообще считаю, что в Рыбинске есть определенный специфический, самобытный культурный слой, который определяется, в том числе, интеллектуальным потенциалом «Сатурна». Этот слой то формировался, то разрушался в течение многих лет. Было нескольких таких «волн». Но этот слой сохранился.

 

- С чем связана ваша научная работа и ваша диссертация, которую вы защитили шесть лет назад?

 

- С экономикой машиностроительного предприятия. У нас предприятие многофункциональное, большой блок в нем составляют научно-исследовательские, конструкторские разработки. Такая среда – смесь правил, вполне определенных подходов, технологий, но, кроме того, - достаточно неопределенных конечных результатов. То есть спроектировать и выполнить изготовить ту или иную деталь с высокой точностью, и одновременно спрогнозировать, просчитать экономику всего  процесса на достаточно длительный срок -  это сложная задача, которую я и пытался решить в своей научной работе.

 

- В одном из интервью 2010 года вы говорили, что НПО «Сатурн» это сгусток проблем, которые надо решать. Сегодня вы сказали бы иначе?

 

- Я думаю, это перманентная ситуация. Пока организм живет и развивается,  он постоянно находится в состоянии поиска решений проблем. С роботом все проще. А тут – живая система с огромным количеством задач, с огромным объемом внутренних и внешних проблем, воздействий, влияний… Проблемы всегда будут – на то он и менеджмент, чтоб их решать. В 2010 году стояла задача обеспечения предприятия заказами. Мы провели очень большую работу, чтобы решить эту проблему. Мы ее решили. Сегодня «Сатурн» обеспечен большим объемом заказов. Сколько мы произведем, столько у нас и возьмут.  Но это не значит, что все проблемы сняты. Надо решать проблемы следующего этапа, связанные с исполнением контрактных обязательств, с качеством работы, с квалификацией персонала, с культурой производства. Всякий новый продукт, как маленького ребенка, нужно вырастить, излечить его от детских болезней. Это проблемы роста, значит это – нормально.

 

- Мы с вами говорим в те дни, когда и работники «Сатурна», и многие рыбинцы, понимающие, что от работы этого предприятия зависит благополучие города, с замиранием сердца следят за расследованием причин падения самолета «Суперджет-100».  Что бы вы, как директор по экономике и финансам НПО «Сатурн», сказали по этому поводу?

 

- Авиационное производство всегда было зоной риска. Это не первый и, к сожалению, не последний инцидент такого рода.  Все мы потрясены гибелью экипажа и пассажиров. Огромная трагедия. Позвольте передать наши соболезнования семьям погибших., среди которых оказались и лично знакомые мне люди. Сейчас надо достойно проводить в последний путь ушедших от нас и во имя их памяти делать все возможное, чтобы такие трагедии не повторились в будущем. Конечно, мы все очень дорожим и ценим рождение нового самолета SSJ100, этоПогибли люди, в том числе  те, которых я знал. Кроме того,  этот самолет – детище, которому наша отрасль посвятила последние десять лет работы. И мы не можем не думать об этом. Расследование покажет, с чем именно было связано падение самолета. По последним официальным данным, опубликованным в том числе во множестве СМИ – проблем технического характера ни у каких систем самолета не было.До сих пор особых проблем в эксплуатации нашего двигателя, и всего самолета не было. Были мелкие нюансы, которые устранялись по мере  движения вперед. Да, этот продукт разрабатывался в новых условиях. Но первым требованием к разработчикам была его безопасность. Процесс сертификации был очень жестким. С созданием нового двигателя было связано большинство изменений на нашем предприятии, касавшихся его структуры, в том числе. Мы проводили очень много специализированных испытаний, - таких, каких никто больше на территории постсоветского пространства для гражданских авиадвигателей не осуществлял.  И Я абволютно убежден, что этот проект должен и будет жить дальше, это безусловно.  
Записала Анна Романова